П.А.Чихачев (1808–1890). Портрет работы Карла Брюллова (1835). В этом костюме Чихачев путешествовал по странам Ближнего Востока и Северной Африки.

16 августа исполнилось 200 лет со дня рождения Петра Александровича Чихачева (1808–1890) — выдающегося дипломата, географа и геолога.

Петр Чихачев — это парадокс. Мы располагаем почти двумя сотнями его работ, но о его жизни не знаем почти ничего. Вернее, о его настоящей жизни. То, что нам известно — по сути миф, сознательно Чихачевым созданный, наивно принятый его родными и растиражированный биографами. В этой легенде Чихачев — сибарит, состоящий на дипломатической службе исключительно из-за увлечения экзотикой Константинополя и Малой Азии. Он — свободный человек, не обремененный обязательствами, располагающий достаточными средствами, чтобы изучать по своему выбору науки и путешествовать в свое удовольствие. Что здесь просто выдумка, а что заветные мечтания нашего героя — мы не знаем. Мы знаем только, что, на самом деле, Чихачев был совсем не тем, за кого себя выдавал.

Бесконечная учеба

У Чихачева была хорошая родословная. Его отец, Александр Петрович, имел чин полковника и служил комендантом Гатчинского дворца — летней резиденции матери Александра I (1777–1825). Мать — Анна Федоровна, столбовая дворянка, была урожденной Бестужевой-Рюминой, двоюродной сестрой знаменитого декабриста. Оба они были близки ко двору. Благодаря стараниям матери, маленький Петр и его брат Платон получили хорошее домашнее образование: их обучали профессора из Царскосельского лицея. Когда Петру исполнилось пятнадцать, император своим личным указом направил его в очень престижное, полузакрытое учебное заведение — дипломатическую школу при Коллегии иностранных дел. Надо сказать, что это был вовсе не «блат»: у маленького Петра имелся явный талант к иностранным языкам. А так был бы он гвардейским офицером — не более. В 1829 году Петр закончил учебу, прекрасно владея пятью языками: английским, французским, немецким, итальянским и испанским. Его произвели в коллежские регистраторы (низший, 14-й чин Табели о рангах). При этом он получил ещё и тайный армейский чин корнета (низшее офицерское звание). В то время ни в каком другом гражданском учебном заведении такого не было (чуть позже военные чины стали двать и горным инженерам, но открыто). Это свидетельствует об особом характере подготовки и будущей деятельности выпускников дипломатической школы.

Именно исходя из этой «особенности» становится понятна вся последующая биография Петра Чихачева. С 1829 по 1833 годы он сначала состоял переводчиком при канцелярии Коллегии иностранных дел, а потом был переведен в Азиатский Департамент. Но все это время Петр не столько занимался своими прямыми обязанностями, сколько продолжал учебу. По его словам, он делал это «уступая своему желанию» постигать науки.

Десять месяцев Чихачев изучал право в Петербургском университете, около двух лет учился во Фрейбергской горной академии (Bergakademie Freiberg), откуда был отчислен за дуэль, год в Мюнхене слушал химика Юстуса Либиха (Justus von Liebig, 1803–1873), в Берлине географа Александра Гумбольдта (Alexander Humboldt, 1769–1859), а также посещал лекции в Парижской высшей горной школе (École nationale supérieure des mines de Paris) и Коллеж де Франс (Collège de France). Фундаментально. Чихачевы были богаты, и Петр, действительно, мог себе позволить свободно выбирать учебные заведения на правах «своекоштного студента».

Дэвида Уилки (Sir David Wilkie, 1785–1841). Портрет наместника Египта Мухаммеда Али-паши (1841). Мухаммед Али по национальности был албанцем. Он не имел никакого образования, не умел писать, а читать научился только в сорок лет. Тем не менее он сыграл очень важную роль в истории Египта. Этот хедиф провел ряд реформ, аналогичных реформам Петра I. Как и в России, они запустили механизм модерниизации страны. В частности, по французскому образцу были реформированы армия и система исполнительной власти.

Однако не стоит забывать, что все это время он находился на государственной службе и даже продвигался по карьерной лестнице наверх. Совершенно очевидно, что дополнительное образование поощрялось его начальством, как, впрочем, и его путешествия на Ближний Восток и в Северную Африку, совершенные в то же время. По существу, МИД, учитывая тягу молодого сотрудника к естественным наукам и путешествиям, вполне сознательно готовил его к деятельности агента, под видом путешественника-исследователя, собирающего нужную информацию в странах Востока.

Друг хедива

С 1834 по 1836 годы Чихачев занимал должность второго помощника секретаря русского посольства в Константинополе. Он тогда уже был чиновником 9 класса — титулярным советником, по-военному, капитаном. В это время он снова много путешествует: Малая Азия, Северная Африка, Испания, Португалия, Италия, Франция. По официальной версии, Чихачев в этот период «занимался изучением истории и этнографии народов, населявших Малую Азию, совершенствовал свои познания в новогреческом языке, а также изучал турецкий и испанский».

Но это была лишь видимость. Ключ к потаенной жизни Петра Чихачева хранится в одной частной коллекции в Италии. Это его портрет кисти Карла Брюллова (1799–1852). На полотне вольготная поза Чихачева вполне соответствует роскоши восточного костюма, в который он облачен. Как вспоминал младший брат Чихачева Платон, в этом костюме Петр «обычно разъезжал с различными служебными поручениями по Малой Азии, Сирии, Египту и другим странам Северной Африки». Платон также знал, что костюм был подарен брату самим Мухаммедом Али (Muhammad Ali Pasha al-Mas'ud ibn Agha, 1769–1849) — хедивом (наместником) Египта, входившего тогда в состав Оттоманской империи. Платон рассказывал, что при встрече Петра и хедива, последний «был приятно удивлен, что может объясняться с русским посланником без переводчика». Они якобы долго беседовали. Потом нашему герою показывали египетские красоты — в общем, все как полагается. Только на одно обстоятельство не обратили внимания ни родные Чихачева, ни его биографы: сам факт встречи Петра Чихачева с Мухаммедом Али противоречит элементарным нормам дипломатического протокола — правитель Египта принимает мелкого служащего из посольства в Константинополе! Значит, встреча могла быть только сугубо неофициальной, проще говоря, секретной. Да и произошла она в нужный момент. На портрете стоит дата — 1835 год. То есть свидание состоялось в промежутке между двумя турецко-египетскими войнами (1831–1833 и 1839–1840 годов). Во время первой турецко-египетской войны армия Мухаммеда Али разбила турок, которым не оставалось ничего, кроме как попросить военной помощи у России. Султан Махмуд II(Mahmud II, 1785–1839) сказал тогда: «Если человек тонет и видит перед собой змею, то он даже за нее ухватится, лишь бы не утонуть». 20 февраля 1833 года на Босфоре высадился русский десант. Россия была готова биться за интересы тех, с кем только два года назад воевала сама. Но Англия и Франция, не желая усиления русских позиций на Ближнем Востоке, прислали свои военные эскадры и вынудили Мухаммеда Али подписать мир раньше, чем его войска смогли войти в боевое соприкосновение с русским экспедиционным корпусом. По мирному договору Египет оставался в составе Турции, но получал широкую автономию и земли Сирии, Палестины и Ливана в придачу. Вместе с тем, все понимали, что Мухаммед Али не успокоится, и вторая турецко-египетская война не за горами.

В лабиринт этих геополитических сплетений и был втянут 27-летний Петр Чихачев, что свидетельствует о доверии к его способностям и умению. Мы не знаем, как повлияла миссия нашего героя к хедиву Египта на российско-египетские отношения, но во второй войне между Стамбулом и Каиром Россия снова была на стороне султана. Тем не менее Чихачев вернулся в на родину с отличной характеристикой и в чине коллежского асессора, соответствующем майору.

Египетские пирамиды. «Дежурная» достопримечательность, показанная Чихачеву Мухаммедом Али. Фото: Maison Bonfils из архива Библиотеки Конгресса США

Мнимая эмиграция

И вдруг ни с того, ни с сего в 1838 году Чихачев — по его словам, «уступая своему призванию» — оставляет службу и погружается в науку. Опять университеты, курсы, лекции и т.п. Вскоре он вообще покидает Россию и переселяется во Флоренцию. Теперь он эмигрант, публикующий свои научные труды исключительно в западных журналах. В Европе этому никто не удивлялся: как просвещенный человек может жить в николаевской России, для Европы всегда было загадкой. Вспомним хотя бы Астольфа де Кюстина (Astolphe de Custine, 1790–1857). Однако трудно поверить, что столь ценного сотрудника МИД, приобщенного к секретам государственной важности, в эпоху Николая I (1796–1855) могли освободить от службы и просто так отпустить за рубеж. Как будет видно из дальнейшего, контакты Чихачева с МИД тайно продолжались. Поэтому период с 1839 по 1856 годы в жизни Петра Чихачева можно назвать «мнимой эмиграцией».

С 1839 по 1841 годы Чихачев посвятил геологии Апеннинских гор. За это время у него вышло много работ, принесших ему известность. В конце 1841 года Корпус горных инженеров России приглашает его для изучения Алтая и Западного Саяна. Сопоставление внешней и фактической сторон мероприятия проливает некоторый свет на действительный статус Чихачева.

С внешней стороны все выглядело так, как будто известный на Западе русский натуралист, живший за пределами России, был приглашен для изучения ряда горных районов Южной Сибири. Действительно, завершив путешествие, Чихачев вернулся в Париж с большой коллекцией минералов и данными для составления карты тех мест, где он побывал. В 1845 году в Париже вышел его фундаментальный труд, посвященный Алтаю и Саянам (он до сих пор целиком не переведен на русский язык).

Но есть и другая информация. Прибыв в Россию, Чихачев был назначен чиновником для особых поручений при Министерстве финансов, которому подчинялся Корпус горных инженеров, в чине надворного советника 7 класса (подполковник). Ему было поручено особое задание, на выполнение которого из казны было выделено 4 тысячи рублей серебром (около 200.000 долларов на современные деньги).

Южный Алтай. Секрет быстроты алтайской  экспедиции Чихачева, помимо умелой организации работ, заключался в том, что он выбирался из глубоких ущелий на характерные для Саяно-Алтая плоские или слабо расчлененные водо-разделы. Однако выигрывая в скорости, Чихачёв проигрывал в качестве наблюдений — водоразделы плохо обнажены. Фото: George Kennan из архива Библиотеки Конгресса США

Для чего был затеян этот маскарад? Что мешало поручить экспедицию, например, Григорию Гельмерсену (1803–1885), уже изучавшему в 1838 году Восточный Алтай? Объяснение можно найти в геополитической ситуации. В 1840 году началась англо-китайская «первая опиумная война». Китай потерпел поражение и вынужден был подписать в 1842 году унизительный Нанкинский договор, по которому Англия получала Гонконг. С ослаблением Китая появилась перспектива разрешения спорных русско-китайских пограничных вопросов в пользу России. Это вызвало необходимость всесторонне исследовать самую труднодоступную часть полосы, прилегающую к русско-китайской границе в районах Восточного Алтая и Западного Саяна. Экспедиция, специально снаряженная русским правительством, да ещё заходящая на территорию Китая, могла вызвать лишние подозрения. Предпочтительнее выглядело путешествие западноевропейского натуралиста русского происхождения.

Ситуация требовала спешки, и Чихачеву пришлось пересечь и обследовать хребты между Катунью и Енисеем всего за четыре месяца (два — туда и два — обратно). Ученый сначала осмотрел месторождения Алтая и Салаира. Он первым составил карту региона, что стимулировало интерес к его геологии. Затем Чихачев посетил менее известные зоны полезных ископаемых: золотые россыпи Кузнецкого Алатау и Калбы и угленосную Кузнецкую впадину. За сезон он смог собрать материал для описания площади размером с Францию. Чихачев был первым, чья карта Кузнецкого угольного бассейна была опубликована и стала доступна всем (местным геологам его контуры были известны). Кстати, он и дал месторождению это название. Но главная заслуга Чихачева в изучении Кузнецкого бассейна заключается в том, что он доказал —  территория Кузбаса была временами высыхавшим морским заливом, а это значит, что вдоль его берегов — на мелководье и в прибрежных болотах — накапливались остатки растений, позднее на глубине превратившиеся в угольные пласты, сохранившие их отпечатки, а также окаменевшие стволы деревьев. Предположение Чихачева о наличии в Кузбасе протяженных пластов с крупными запасами углей стимулировало дальнейшие геологические изыскания в этом районе, подтвердившие правильность точки зрения нашего героя.

Но в то время России не удалось в полной мере извлечь выгоду из поражения Срединной империи. Зато после «второй опиумной войны» (1856–1860) Петербург подписал с Китаем Пекинский договор (1860), по которому спорные земли на южноалтайском участке русско-китайской границы отходили к России. Вероятно, результаты экспедиции Чихачева не пропали даром.

Восьмитомная «Малая Азия»

Нельзя сказать, что деятельность Чихачева ни разу не вызвала подозрения у иностранных компетентных служб. По крайней мере, мы знаем, что в 1846 году наш путешественник пытался проникнуть в горную часть Алжира, но не был пропущен колониальной администрацией. «Французский генерал-губернатор Алжира, — писал Чихачев, — отказал мне в посещении этих мест, утверждая, что весьма подозрительно и таинственно появление русского, носящего к тому же полу восточную одежду и разговаривающего с арабами запросто на их языке. Он упорно считал меня опасным агентом русской дипломатии». И правильно делал.

Столица Турции Стамбул. Частичный распад Оттоманской империи начался еще XVIII веке, в XIX — он стал необратимым. Как ни старались турецкие султаны, к 1900 году они потеряли Египет, Тунис, Алжир, Сербию, Болгарию, Румынию и Грецию. В 1918 году Турция обретет свои современные границы. Фото из архива Библиотеки Конгресса США

В период с 1847 по 1863 годы Чихачев осуществил восемь экспедиций по Малой Азии. Результатом этих путешествий стало фундаментальное исследование «Asie Mineure» («Малая Азия») в восьми томах — всестороннее страноведческое описание Турции, включая районы Курдистана и Западной Армении, по полноте своей непревзойденное. Турецкие власти оказались менее бдительными: эмигрантская «легенда» Чихачева позволила ему более или менее свободно работать на территории стратегического противника России. Характер деятельности Петра Чихачева, судя по всему, не изменился. Об этом говорят две его статьи, опубликованных «Военном журнале» (1850) и альманахе «Кавказ» (1853), посвященные анализу турецких вооруженных сил. Как следует из комментария редактора «Военного журнала», статья была написана на основе материалов, собранных Чихачевым во время своих путешествий, но по неким причинам в «Asie Mineure» не вошедших. Остается только удивляться неоправданному риску Чихачева, открыто опубликовавшего материалы такого характера накануне Крымской войны (1853–1856). Но турки опять ничего не заметили. Можно ли утверждать, что Чихачев не присылал российским ведомствам и другую информацию? Вопрос остается открытым, но, скорее всего, именно за эти турецкие экспедиции Чихачев получает генерал-майора (действительный тайный советник). 

В 1854 году наш герой пробует себя в публицистике. Он пишет работу, посвященную англо-французской политике в Восточном вопросе и глубинным причинам Крымской войны. В 1856 году вышла его брошюра «Прочен ли Парижский мир?», в которой содержалась резкая критика режима Николая I. Из-за нее или нет, но с этого момента контакты Чихачева с российскими государственными структурами почти полностью прекращаются. Есть сведения, что Чихачев даже сменил российское гражданство на итальянское, но прямых подтверждений этого пока не найдено (архив Чихачева разобран не полностью).

В последующие десятилетия Чихачев продолжал обработку и публикацию данных по Малой Азии, вел научные исследования в Северной Африке и других регионах. Один за другим выходили тома «Asie Mineure» и другие сочинения ученого, вызывавшие живейший отклик в Западной Европе. Но они не только не переводились на русский язык, но и почти не упоминались в российской печати. Однако в 1876 году полоса молчания резко прерывается: Чихачева избирают почетным членом Петербургской Академии наук, а в Тифлисе публикуется журнал его путешествия по Малой Азии в 1858 году. На причину нового интереса к Чихачеву косвенно указывает геополитическая ситуация того времени. В 1876 году обострились русско-турецкие отношения, а также начались конфликты Порты с балканскими странами. Все это вылилось в новую русско-турецкую войну 1877–1978 годов. Бои велись, в том числе, и на территории Западной Армении, по которой Чихачев много путешествовал. Есть основания видеть между перечисленными событиями определенную связь.

В свою последнюю экспедицию Чихачев отправился в 1877 году. Его маршрут пролегал через Северную Африку и Испанию. Данных о его дальнейшем сотрудничестве с русским правительством у нас нет. За оставшиеся двенадцать лет своей жизни этот неутомимый исследователь напишет ещё несколько книг, среди которых одна будет посвящена нефтяным запасам России. Чихачев был первым, кто считал, что обилие черного золота может обеспечить России безбедное существование на протяжении многих лет. Умер Петр Чихачев в 1 октября 1890 года во Флоренции.

В центре полковник Томас Эдвард Лоуренс (Лоуренс Аравийский). Во время Первой мировой войны Лоуренсу, благодаря свободному владению арабским языком и знанию обычаев кочевников, удалось заслужить доверие принца Фейсала из Мекки (будущим королем Ирака). Фейсал был командиром Арабской освободительной армии Палестины. Благодаря войскам Фейсала, Лоуренсу не раз удавалось спасать английские части на Ближне Востоке от окружения. Фото: Matson G. Eric из архива Библиотеки Конгресса США

Говоря о Петре Чихачеве нельзя не вспомнить легендарного полковника Томаса Лоуренса (Thomas Edward Lawrence, Lawrence of Arabia,1888–1935), по образованию археолога, сменившего эту профессию на деятельность разведчика, направленную на усиление британского влияния на Ближнем и отчасти на Среднем Востоке. «Лоуренс Аравийский» — один из национальных героев Англии: о нем написаны книги и сняты кинофильмы. Петр Чихачев, напротив, с юных лет был нацелен на участие в неофициальной внешней политике, получил специальную подготовку, приобрел в этом опыт и проявил незаурядные способности, но вопреки всему стремился вести научные исследования и свободно излагать свои мысли.

Этот год является юбилейным не только для Петра Александровича Чихачева, но и для Владимира Васильевича Цыбульского (1908–1992), посвятившего свою жизнь исследованию биографии героя нашей статьи. Цыбульский проделал огромную работу, но монопольное положение привело к распространению его спорных выводов. В этом ряду стоят и умолчания или беглые намеки о характере службы Чихачёва в Министерстве иностранных дел (МИД) России. Эмиграция Чихачева, по Цыбульскому, была политической: якобы «Чихачёв выступал с резкой критикой прогнившего режима николаевской России, а также разоблачал колониальную политику крупнейших капиталистических стран». В общем, еще много работы: большинство книг и статей Чихачева так и не переведены на русский язык, а его архивы разобраны не полностью. Не менее актуальная задача — популяризация имени Петра Александровича: хорошо известный в научном мире, он достоин того, чтобы быть известным широкому читателю.

Ефим Бурштейн, Павел Котов, 21.08.2008